Если кто вам рассказывает про «домостроевский быт» и про «пособие по битью жен» можете быть 100% уверены что текста он не читал.
«Домострой» возник в XV веке во времена Новгородской республики в Великом Новгороде. По мнению этих исследователей, текст «Домостроя» появился в результате длительного коллективного труда на основе существовавших на момент написания литературных источников. Книга почти сразу получила распространения среди новгородских бояр и купечества.
Исследователи прослеживают связь «Домостроя» с более ранними сборниками поучений и «слов», как славянских — «Измарагд», «Златоуст», «Златая цепь», так и западных — «Книга учения христианского» (Чехия), «Парижский хозяин» (Франция) и другими. Фактически, «Домострой» лишь систематизировал и оформил сложившиеся в то время морально-этические нормы поведения и нравоучительные тексты.
В середине XVI века «Домострой» был переписан духовником и сподвижником Ивана Грозного — протопопом Сильвестром в качестве назидания молодому царю. Однако, некоторые исследователи считают именно Сильвестра автором «Домостроя».
«Домострой» это наставление по этикету, домоводству и по правильному устроению семейной жизни в контексте семейной экономики. Большая часть домостроевских наставлений — о том, как не влезать в долги, кроить платье из обрезков и солить грибы.
Напомню, что слово «экономика» означает именно домострой. Если переводить «Домострой» на греческий или любой из западноевропейских языков, то придется назвать его именно «Economics». С другой стороны, «Домострой» продолжает традицию визнтийских и древнерусских духовно-нравственных поучений. А с третьей, написан в роли набиравшей популярность именно в XVI веке литературы вежества, поучений о том, как не ковыряться в носу. Эти поучения подробно исследованы Норбертом Элиасом в его работе «О процессе цивилизации». Элиас видит в них не только отражение изменения нравов, но и проекцию на частную жизнь человека усиления государства как общественного феномена. Государство требует от человека сдерживания своих аффектов, а именно искусство владения аффектами и есть цивилизация. И, в этом смысле, «Домострой» — это один из первых памятников русской цивилизации, русского строя.
Это трактат о рачительном хозяйстве и накоплении, то есть о том, с чем в России и впрямь всегда была беда – тут тебе и мор, и глад, и огонь, и меч, и нашествие иноплеменных, и междоусобная брань, не успеешь оглянуться, как на месте боярского каменного дома с садом – пепелище да пни. Все в «Домострое» подчинено идее – накопить по максимуму, не потратить ничего лишнего, не допустить никакой дыры в бюджете.
Достаточно посмотреть названия разделов: «16. Как мужу с женой советоваться о том, что ключнику наказать о столовом обиходе, о кухне и о пекарне; 36. Как сохранить порядок домашний и что делать, если придется у людей чего попросить или людям свое дать; 47. О прибыли от запасенного впрок; 54. Как все сохранять в погребе, на леднике и на погребнице».
Муж и жена «Домостроя» – это отнюдь не любовники, решившие для порядка проштамповать паспорта. Это команда менеджеров, от которых зависит, прогорит их «фирма» еще на их старости или же продолжится на десятилетия и столетия. По сути, это увлекательный трактат о том, как жить по средствам и накопить что-то для потомков.
Жена в «Домострое» — это менеджер по персоналу. Её задача — управлять слугами и всем хозяйством Раздавать задания, проверять выполнение, советоваться обо всем с мужем и доносить волю главы семьи до домочадцев. Сюда же включаются и обширные наставления по управлению человеческими отношениями в домохозяйстве — прежде всего о слугах. Слуги не должны воровать, пьянствовать, выбалтывать на стороне хозяйские тайны.
Знаменитое рассуждение о наказаниях которое единственное из всех и помнят «борцы с Домостроем» включено в главу о чистоте в доме и начинается с того, что жена должна, если надо, колотить слуг за непорядок, а уж если у нее самой непорядок, то муж должен провести с нею разъяснительную беседу. А если жена сама не знает и слуг не учит — тогда уж надо ее наказывать. Наедине и без гнева.
При этом дальше идет не расписывание того как наказывать, а напротив: чего делать нельзя. Нельзя бить по лицу, по уху, кулаком в сердце. Нельзя пинать и колотить железными и деревянными предметами. Подробно перечисляются пагубные последствия таких побоев.
Главный пафос «Домостроя» как раз в том, что наказание должно быть тайным, безгневным, за серьезную вину и чуждым домашнего насилия.
Достаточно сравнить это с тем как живут «свободные современные люди» , чтобы убедиться — домостроевская школа семейной жизни современным супругам категорически не помешала бы.
Прежде всего — неукоснительное требование тайны любых семейных конфликтов, затем отказ от гнева, от «ссор» (впрочем формат «семейной ссоры» — порождение как раз женской эмансипации — руки в боки и вперед).
Ну и главное в «Домострое», что тема наказаний вытекает не из темы семейных отношений (там где говорится об отношениях между мужем и женой о применении силы нет ни слова), а исключительно из темы хозяйственного и организационного порядка в семье как предприятии.
Домостроевский быт — это когда жена управляет делами по дому и штатом слуг, а муж ее контролирует и налагает санкции.
Главная тема «Домостроя» — это тема ответственности мужа за всё. Любой провал — это его провал. Его грех отразится на семье жене, детях, слугах. И поэтому «Домострой» — это, прежде всего, книга о мужской ответственности и о миссии мужчины.
Для современных инфантильных мужчин это дискомфортная книга, поэтому они и предпочитают бубнить: «зато мы жену не бьем».
К сожалению, многие современные эмансипированные женщины зачастую небрегут чистотой дома, а порой даже и бравируют ею, считая её признаком интересности и свободы. Но свинарник — это скучно, грязь — это отвратительно, а женщина, которая пренебрегает чистотой своего дома (а тем более своей собственной), обрекает себя на отношение как к разовому партнеру для удовлетворения животного инстинкта. Ни о каком доме и строе с грязнулей никто кроме еще большего мужчины-свинтуса даже и не задумается.
История любого народа – это и его национальная кухня. Действительно, грузины, жители гор, даже рыбу готовят почти как мясо, добавляя в них те же самые травы, а в кухне казахов, калмыков, татар Крыма нет или почти нет рыбных и грибных блюд, ведь трудно представить степного кочевника с удочкой или идущим в лес, как писал Солоухин, на «третью охоту».
По кулинарным предпочтениям можно легко определить происхождение народа: мясо, молоко, слегка добавленные зерновые и травы – это потомки кочевников. Хлеб, каша, толокно, молоко, рыба, а уже потом мясо – явно крестьяне. Питание потомков коренных земледельцев Великой Русской равнины было, вполне естественно, основано на зерновых и овощных культурах (отрывки из книги «Освоение Сибири в XVII веке», Н. И. Никитина: « Потребность в растительной пище на раннем этапе освоения Сибири русские часто стремились удовлетворить сбором и заготовкой путем сушки или засолки всякого рода дикорастущих трав. Например, в Мангазее готовили щи из травы, которую называли «капустою», а в Восточной Сибири варили растущий по берегам рек «борщ»…большинство переселенцев стремилось и в Сибири восстановить привычную для коренных русских областей хлебо – мучную основу питания….В 1638 году томский воевода писал в Москву, что вследствие неурожая «служилые люди и пахотные крестьяне от великие от хлебные скудости…помирают голодною смертью, и многие едят траву борщ и кандык корень копают и едят, и от трав, и от кореньябез хлеба оцынжали») , молоке, рыбе и мясе.
Начнем с подвалов и ледников, где хранится всякая снедь. Начнем с солений: осенью необходимо, чтобы хозяин «капусту солити, а свекольный рассол ставит, а огурцы солит же…в подвале надлежит, чтобы огурцы и сливы и лимоны в рассоле же были» ( «Все бы те непочатые и початые сосуды стояли с рассолом да пригнетены дощечкою и камнем тяжелым, а огурцы и сливы и лимоны также в рассоле были бы, огурцы же подрешеточкой придавлены легонько камешком, а плесень всегда счищать и доливать рассолом.» )
Как видите, средневековые русские, оказывается, потребляли и заграничные лимоны (удивляет только, зачем солить лимоны, но ведь на вкус и цвет товарищей нет, да и кто сейчас сможет закупить лимоны для засолки в объемах бочки).
Перейдем дальше: «…у мужа в год все припасено, и ржи, и пшеницы, и овса, и гречи, и толокна, и всякие припасы, и ячмени, солоду, гороху, и конопли, и мак, и пшено, и хмель».
Посмотрим, чем кормила жена семью в постные дни: «…пироги с начинкою: с кашею или горохом, или с соком (соком в то время называлось всякое жидкое варево), или репа или грибы, или рыжики, или капуста…пироги с блинцы, и с грибы, и с рыжики, и с груздями, и с маком, и с кашею, и с репою, и с капустою». Все, что мы сейчас называем грибами, в те времена делилось на две категории: грибы — белые, подберезовики, подосиновики (т.е. то, что засушивают на зиму, более «благородное») и губы — идущие на засолку и жарку (грузди, рыжики, волнушки, сыроежки). Губы в свою очередь делились на отварухи, мочухи и солонухи, т.е. по их принятой переработке. Едят русские и «ретка (редька), хрен, капуста, рассол ставленой и иные земляные плоды», дыни, морковь, свежие огурцы и др. зелень. Запивается все: «брусничная вода, и вишни в патоке, и малиновый морс, и всяки сласти; и яблоки, и груши в квасу и в патоке».
